В поисках уединения

Евгений Савченко, 37 лет. Живёт в поселении Тополёвое (Приморский край) шесть лет, работает над строительством своего поселения

Лет десять назад я начал интересоваться эзотерикой и литературой ведического толка, узнал про анастасианцев (синкретическое движение, основанное на идеях писателя Владимира Мегре и серии его книг «Звенящие кедры России»), про то, что есть люди, которые хотят уехать из городов и организовать поселения нового типа. Я сразу же стал искать подобное у нас в Приморье и нашёл Тополёвое, куда и решил отправиться на разведку.

Взял с собой сестру — она тоже заинтересовалась таким образом жизни. Первая поездка оставила много положительных эмоций. Так получилось, что добирались мы долго и трудно, поэтому когда приехали, то очень устали. Куда конкретно идти в поселении — не знали и просто бродили по нему, а местные жители пригласили нас, незнакомцев, в гости, накормили и предложили остаться погостить. Мы провели в Тополёвом неделю, а уже следующей весной поселились тут. Я хотел переехать в деревню и раньше, но не встретил ни у кого поддержки, позже я нашёл единомышленников и почувствовал, что не один на этой планете.

Тополёвое находится недалеко от деревни Ясное, там население человек триста, есть своя школа и два магазина, дороги всегда чистят и туда ходят автобусы от Чугуевки. Чугуевка — это крупное село в 80 километрах, в нём ближайшая к нам больница и большие магазины. В прошлом году поставили вышки — появилась связь, до этого телефоны даже в Ясном мало у кого были. Вообще, здесь надо уметь выжить.

Сложно это вовсе не потому, что тут всё сурово. Надо менять мировоззрение. Сюда приезжают городские люди с городским образом мыслей, то есть им бы работу найти и где-то жить. А край таёжный, и работы очень мало. Есть лес, который может прокормить в сезон. Кто-то собирает и продаёт грибы, кто-то сдаёт кедровые шишки, можно берёзовые веники делать. Или можно периодически уезжать в город на заработки, как делает муж моей сестры.

Но не каждый находит себе здесь применение. Сейчас в поселении живут люди из второй и третьей волны поселенцев, всего пять семей. Первая волна случилась ещё в 90-х, но поселенцы не смогли здесь закрепиться. Они просто не были готовы, приехали сюда на волне энтузиазма с искренней идеей, что вот они приедут, в поле поселятся и чуть ли не белки из леса выйдут, будут им орехи из леса таскать. Построили домики-времянки, фестивали устраивали, песни пели, а на второй год, видимо, деньги закончились и они, либо уехали обратно в город, либо поселились в местных деревнях. Там всё-таки проще, есть электричество и какая-то инфраструктура.

Вторая волна приехала через несколько лет и была куда более подкованной, они устраивались сначала в деревне и потихоньку строили в поле нормальные дома. Третья волна — это мы с сестрой. У нас уже был конкретный план. Мы заранее продумали, что строить, как зарабатывать деньги, мы сразу купили генератор, электроинструменты, бензопилу. Конечно, кое-что пошло не по плану, но, по крайней мере, я знал, что буду делать.

Когда живёшь в городе, у тебя есть иллюзия, что тут ты будешь отдыхать, лежать весь день на траве и смотреть на небо. Действительность оказывается иной, у тебя всегда есть чем заняться: ты строишь, что-то улучшаешь, облагораживаешь.

Обычно есть такой стереотип, что либо ты живёшь в городе и у тебя есть все блага цивилизации, либо у тебя домик в дикой тайге и свечка вместо электричества. У меня изначально был другой подход, у меня дома как в городской квартире. Благодаря солнечным батареям я могу пользоваться электричеством, и я провёл себе интернет. Но при этом у меня огромный кусок земли и практически полное уединение. Вроде соседи есть, но до них всё равно 500−600 метров, я могу пойти на речку и по дороге не встречу ни одной живой души, вокруг будет только природа и огромные просторы.

Сейчас я работаю над созданием нового поселения. Так получилось, что в Тополёвом нет какой-то формы правления, каких-то правил жизни поселения, нет конфликтов, но и взаимодействия фактически тоже нет. По сути, каждый просто живёт на своём гектаре и строит свою жизнь. Этого стало мало, мы хотим какой-то общины, общности интересов и целей. Так что нашли поле в 45-ти километрах от Тополёвого, где развернули летний лагерь, поставили палатки. Живём сейчас на два поселения, а со следующего года думаем начать переселяться. Земля, правда, ещё не принадлежит нам, но я уже подал заявку по программе дальневосточного гектара.

Евгений Свининых, 73 года. Живёт в поселении «Шарголь» (Хабаровский край) четыре года

Я родом из Комсомольска-на-Амуре, по образованию горный инженер-геолог, поэтому за свою жизнь изъездил всю страну вдоль и поперёк, от Владивостока до Ленинграда и от Узбекистана до Северного Полюса. Мои дети родились в геологических партиях в Якутии, сейчас они с моими внуками живут в Ростовской области. Моя жена тоже там живёт, у нас дом недалеко от Таганрогского залива в селе Круглое.

Идея построить родовое поместье преследует меня уже давно, ещё с девяностых, и с тех пор искал место. Я рассматривал разные варианты: Приморье, Алтай, Кировская область, а однажды наткнулся в газете на статью о поселении «Шарголь» около Комсомольска-на-Амуре.

«Шарголь» находится всего в 15-ти километрах от города, в начале 90-х на этой территории решили создать садоводство для работников авиационного завода. Согласовали проект, провели межевание, дороги расчистили и отсыпали, выкопали водоёмы, но потом начались экономические трудности, и всё пришло в упадок. Сейчас здесь поселение родовых поместий с территорией порядка 140 гектаров. Газа, электричества и водопровода нет, но есть дороги и подъезды к каждому дому. У каждого поселенца по гектару, участки отделены друг от друга пятиметровой просекой, заборов у нас нет.

Я заселился четыре года назад, вырубил просеки и начал жить. Первый год ты находишься в статусе стажёра, знакомишься со всеми, к тебе присматриваются: как ты участвуешь в жизни поселения и соблюдаешь ли правила. Правила довольно простые, примерно как в любом СНТ: не жечь костры, не шуметь, не сорить.

Особых трудностей здесь нет. Единственная сложность — отсутствие питьевой воды, за ней приходится ездить в соседний посёлок, а для технических нужд вода из прудов или дождевая. Магистрального газа нет, но у меня для отопления и готовки есть печка, а соседи себе привозят газовые баллоны. Централизованного электричества тоже нет — пользуемся генераторами, хотя некоторые переходят на солнечные батареи. Блага цивилизации, вроде магазинов, недалеко; довольно хорошо ходит общественный транспорт, только последние три километра до поселения нужно пройти пешком. Машины у меня нет, поэтому в магазин еду вместе с соседями, но много продуктов не закупишь: электричества нет, значит, нет и холодильника.

В будущем я намерен полностью обеспечить себя своими продуктами: ведь на гектаре можно вырастить практически всё. Земля тут хорошая, опыт у меня есть, в своё время мы в Якутии всё в теплицах могли вырастить, даже арбузы до пяти килограммов были. Но пока у меня все силы на стройку уходили, и поэтому есть только грядка с огурцами и помидорами. Ещё организовали с соседями небольшую пасеку. Она уже начала давать немного мёда. Недавно к нам даже медведь заходил, муравьятник, пару ульев разбомбил. Мы его прогнали: вышли на улицу, погремели ведром, он и испугался, больше пока не приходил.

Алиса Грибкова, 29 лет. Жила в поселении «Исток» (Еврейская автономная область) шесть лет

Восемь лет назад мы с Василием, моим мужем, и группой единомышленников начали создавать поселение. Пошли в администрацию, где выбрали 38,4 гектара свободной земли недалеко от села Жёлтый Яр, в 29-ти км от Биробиджана, и выкупили земли сельхозназначения у местных жителей.

В создании будущего поселения участвовало пять семей, мы были из них самыми молодым и инициативными, мы и стали первыми поселенцами. Однажды просто приехали с вещами в чистое поле, установили палатку и начали нашу новую жизнь. До октября так и прожили в палатке посреди вспаханных полей, а осенью смастерили себе времянку с засыпными стенами.

Перестраиваться с городской жизни на сельскую, конечно, пришлось, но всё прошло на удивление легко. Уже через месяц, в дождь ночью, одной рукой, по которой за шиворот льётся холодная вода, придерживали тент, чтобы не наливался пузырь, а в другой держали телефон и говорили родителям: «Да мам, у нас всё хорошо! Все классно!»

Потом мы занялись домом. Строили сами, иногда приезжали гости, помогали. Строили из самана (кирпич-сырец из глины), глину для него добывали прямо на участке. Когда стены возвели до половины, то продолжили их каркасом. Через четыре года строительства вместо того, чтобы заселиться в дом, нам пришлось его разобрать — вплоть до фундамента — по решению суда. Земли считались пахотными, и мы не могли там строиться. Конечно, ходили по администрациям, просили сменить вид разрешённого использования, судились с местными органами о неправомерно построенном сооружении на пахотной земле, но в результате слышали лишь отказы.

Сейчас, вспоминая всё то время, я могу понять, какие ошибки мы сделали и чего нужно избегать при организации подобного поселения. Во-первых, нужно быть готовым к определённым трудностям. У нас не было воды и электричества. Зимой приходилось просить местного фермера расчищать дорогу трактором, так как своей техники у нас не было. Но этой дороги хватало до первого порыва ветра, после чего её полностью заметало, а нам с мужем приходилось набивать узкую тропинку ногами.

Во-вторых, нужно сразу заявлять о своих истинных намерениях, чтобы в администрации помогли выбрать землю нужного назначения, а потом правильно оформить все документы. В-третьих, нужна сплочённая команда, а не группа единомышленников. Нужны люди, которые будут вместе решать проблемы поселения. И, в конце концов, нужны финансы: на оформление всех документов, на прокладку дороги, на проводку электричества, на постройку дома и на покупку различной техники.