Там, где появится Владивосток
В июле 1856 года «Барракуда» с фрегатом «Винчестер» на буксире идёт на юг, к берегам теперешнего Приморья. Ещё в 1852 году здешние берега описал французский фрегат «Каприз». В 1855 году эти же места исследовали английские корабли — фрегат «Винчестер», паровой шлюп «Стикс», фрегат «Нанкин». В 1856 году съёмку побережья вели шлюпы «Барракуда» и «Хорнет». Вскоре на этих берегах появятся русские посты Ольга, Посьет, Владивосток.
В 1859 году пароходокорвет «Америка» с генерал-губернатором Муравьёвым на борту даст здешним бухтам, мысам, сопкам русские названия, старательно вымарав английские и французские. Некоторые, впрочем, дожили до наших дней — от острова Монерона и мыса Крильона на Сахалине (наречены ещё в XVIII веке Лаперузом) до мыса Брюса в Приморье. Иные просто переведены на русский: Tiger Hill стал владивостокской сопкой Тигровой, Sandy Point — мысом Песчаным, Fox Island — островом Лисьим у Находки.
«Барракуда» входит в гавань Сеймура (с 1857 года — залив Святой Ольги). Моряки исследуют реку Гилберт, вскорости переименованную в Аввакумовку в честь архимандрита Аввакума — востоковеда Дмитрия Честного с «Паллады». Англичане находят здесь «множество маньчжурских домов» в окружении «возделанных полей». Следующая точка — залив Виктории (назван в 1855 году экипажем «Винчестера» в честь британской королевы, с 1859 года — залив Петра Великого). В него входят заливы поменьше: Наполеона (Уссурийский), Герена (Амурский), д’Анвиля (Посьета). Здешние острова зовутся архипелагом Евгении — в честь французской императрицы. На некоторых из них, пишет Тронсон, имеются «маньчжурские селения».
Дальше следует, возможно, самое интересное для нас свидетельство: Тронсон посетил то место, где возник Владивосток, за несколько лет до его основания. Если бы не стечение ряда обстоятельств и не дипломатические таланты графов Муравьёва и Игнатьева, история этих мест могла пойти совсем иным, не российским путём.
Полуостров Муравьёва-Амурского, где расположился Владивосток, при Тронсоне носил имя супруга английской королевы — Альберта. Бухта, которую русские моряки в 1859 году назовут Золотым Рогом, имея в виду похороненные Крымской войной мечты о Царьграде-Константинополе, четырьмя годами раньше с лёгкой руки командира «Винчестера» получила название гавани Мэя (Port May) в честь штурмана этого корабля Френсиса Мэя. Именно в Золотом Роге прапорщик Николай Комаров в 1860 году основал пост Владивосток.
Тронсон описал это место первым (Гончаров аналогичного описания не оставил — судя по всему, между Кореей и Татарским проливом он в основном спал в каюте, покорившись внутреннему Обломову). Вот какой увидел гавань Мэя Тронсон: «Окрестные сопки, плавно сбегая к срезу воды, местами поросли дубом, вязом и орешником, но местами стояли голые без деревьев, покрытые лишь густой травой, цветущими растениями да зарослями виноградной лозы… На одной стороне гавани виднелся обширный огород, на котором росли разнообразные овощи. На соседнем поле колосились хлебные злаки: ячмень, гречиха и просо, а чуть поодаль за полем паслось несколько лошадей».
Местные жители объяснили морякам: «Время от времени тигры выходят к людям, вынуждая… огораживать жилища частоколом». Вот они, первые владивостокцы — ещё до высадки «стройбатовцев» Комарова. Но если для нас гавань Мэя важна как прото-Владивосток, то для Тронсона это не более чем одна из «тартарских» бухт. Постоянно здесь живут маньчжуры или сезонно, сколько их, когда они пришли в Хайшеньвэй (китайское название места, где вырос Владивосток) — остаётся неизвестным.