Дальний Восток потому и получил своё имя, что находится очень далеко от Европы. Битвы Великой Отечественной войны, гремевшие с июня 1941-го по май 1945 года, географически были очень далеки от берегов Лены и Амура, от побережья Охотского и Японского морей. Но помимо географии есть и иные измерения — и в них Дальний Восток и его люди были непосредственными участниками и творцами Победы. Какую роль сыграла Дальневосточная Россия в годы войны, чем она тогда отличалась и чем была похожа на иные регионы страны — об этом и многом другом 9 мая специально для DV рассказывает наш историк Алексей Волынец. 

«В любую минуту можем оказаться перед фактом войны здесь, на востоке…»

В мае 1945 года Великую Отечественную войну заканчивали восемь советских фронтов. При этом далеко на востоке, почти в 8 тысячах километров от Берлина, располагались три советских «тыловых» фронта: Забайкальский, 1-й и 2-й Дальневосточные. Сегодня мало кто помнит, что первый советский фронт в эпоху Второй мировой войны был создан ровно за год до нападения гитлеровской Германии — 21 июня 1940 года приказом Наркомата обороны СССР им стал Дальневосточный фронт со штабом в Хабаровске. Вскоре он был разделён на три фронта, протянувшихся от Забайкалья до Приморья.

Пока далеко на западе гремели бои с гитлеровскими захватчиками, дальневосточные фронты готовились в любую минуту отразить нападение Японской империи, на тот момент одной из сильнейших военных держав на планете. Владения японцев тогда распространялись далеко за пределы их островов — включали Корею и недавно завоёванный самураями Северный Китай. В итоге вдоль наших границ почти на 3 тысячи километров от Владивостока до Монголии располагались части японской армии. Здесь надо напомнить, что крупнейшие дальневосточные города — Владивосток, Хабаровск и Чита — очень близки к государственной границе, и в те годы они могли оказаться под ударом японских войск в любой момент.

В 1938–1939 годах прошла целая череда боёв наших и японских войск у приморского озера Хасан и на монгольской реке Халхин-Гол. Только на фоне грандиозных битв Великой Отечественной войны они кажутся небольшими локальными конфликтами, но по сути то была настоящая война между Японией и СССР. Токио был тогда официальным союзником Германии, немало генералов и политиков императорской Японии в те дни выступали за войну против нашей страны в союзе с Гитлером. И с июня 1941 года для нас существовала реальная опасность войны на два фронта — не только на Западе, но и на Востоке. Не случайно в директиве командования Дальневосточного фронта, изданной в первые дни боёв с гитлеровскими захватчиками, говорилось: «Помните, мы в любую минуту можем оказаться перед фактом войны здесь, на востоке…»

С июня 1941 года Приморью, Приамурью и Забайкалью пришлось решать сложнейшую задачу — как отправить военные резервы в европейскую часть страны, где наши войска терпели поражения от наступающего врага, и в то же время не ослабить оборону на Дальнем Востоке перед лицом агрессивной Японии. Первый эшелон бойцов-дальневосточников ушёл на запад уже вечером 28 июня 1941 года, а с июля в Приамурье и Приморье развернулось массовое строительство укреплений — они должны были упрочить оборону на фоне уменьшения количества войск в регионе. Пока бои шли под Смоленском и Киевом, в окрестностях Хабаровска и Благовещенска копали противотанковые рвы и окопы, строили огневые точки и бомбоубежища.

Когда шла битва за Москву, в которой участвовали и прибывшие с Дальнего Востока резервы, в городах Приморья и Приамурья все подвалы стоящих на перекрёстках улиц каменных зданий переоборудовали в противотанковые и пулемётные доты. Укреплённые районы в те дни строили даже на Камчатке. По данным командования, в 1941–1943 годах каждый житель Хабаровского и Приморского краев в среднем одну неделю в месяц работал на строительстве оборонительных сооружений.

«Третья тыловая норма…»

Только за два первых года Великой Отечественной войны с Дальнего Востока для борьбы с гитлеровцами было переведено 558 тысяч солдат, офицеров и матросов из частей Дальневосточного фронта, Тихоокеанского флота и Амурской флотилии. На запад с берегов Амура и Байкала перебросили 18 пехотных, 4 танковые и 2 кавалерийские дивизии, 19 авиаполков, 12 артиллерийских бригад — свыше тысячи танков и 5 тысяч орудий.

До мая 1945 года все силы и средства уходили на войну против гитлеровской Германии, поэтому треть солдат «тылового» Дальневосточного фронта составляли призывники пожилых возрастов, старше 40 лет, а на вооружении находилось устаревшее оружие, зачастую ещё с царских складов. До 1945 года здесь не было ни одного танка нового типа. Несмотря на ежедневную боевую подготовку, дальневосточные войска питались по «третьей тыловой норме», то есть жили фактически впроголодь.

Валентин Гаевой, в то время 19-летний лейтенант, так вспоминал формирование новой пехотной бригады у поселка Ханко Приморского края в 1942 году: «Выдали очень длинные винтовки со штыком. Причём это были старые винтовки Мосина образца 1891 года, на прикладах многих из них был выбит императорский вензель… Третья тыловая норма. Положено было 650 граммов хлеба в сутки, но столько никогда не выдавали. Всегда чувствуешь голод. К счастью, мы стояли в сопках, поэтому удавалось добывать дополнительный паёк, охотились на птиц, хотя больше всего коз стреляли. Так что выжить было можно… Настроение было боевое. Все солдаты и командиры просились на фронт. Мы тщательно готовили солдат, проводили очень много занятий по тактике, солдаты часто стреляли по мишеням. Кроме того, организовывали ночные марши, ежедневно в полной выкладке проводились марш-броски…»

Ушедших сражаться на Запад мужчин частично заменили женщины Дальнего Востока — так в Амурскую флотилию направили свыше тысячи девушек, мобилизованных в Хабаровском крае. Ранее для корабельной службы женщин не призывали, но к 1943 году они составили более 8% всех военнослужащих флотилии.

На случай японского вторжения на Дальнем Востоке в те годы заранее готовили и партизанскую войну. В Читинской области, Бурятии, Хабаровском крае и Приморье в 1941–1943 годах было создано 392 партизанских отряда общей численностью 15 тысяч человек, прошедших подготовку для действий в тылу противника. В амурской и уссурийской тайге для них оборудовали 191 секретную базу и тайники с оружием и продовольствием.

В городах и посёлках Дальнего Востока из стариков, имевших опыт подпольной работы во время Гражданской войны и японской интервенции 1920–1922 годов, создавали законспирированные ячейки на случай новой японской оккупации. Организацией этой конспиративной сети занимался Пётр Никифоров — в прошлом глава правительства ДВР, Дальневосточной республики.

Золото, нефть и 300 тысяч вагонов

Дальний Восток оказывал сражающейся стране помощь не только войсками и мобилизованными призывниками. Хотя тогда этот регион не имел развитой военной промышленности, но за четыре года Великой Отечественной войны заводы Приамурья и Приморья произвели свыше 12 тысяч минометов и 24 миллиона мин к ним, а также свыше 13 миллионов ручных гранат.

Важнейшую роль сыграли полезные ископаемые Дальнего Востока. За 1941–1945 годы в Приморье и на берегах Амура добыли свыше 34 тонн золота и 129 тонн серебра. Здесь же было получено 145 тонн висмута — редкого металла, необходимого, например, при изготовлении наконечников бронебойных снарядов. Золото и редкий металл молибден, без которого невозможна крепкая броня, добывали в Забайкалье. Но основным источником драгоценных и редких металлов в годы Великой Отечественной войны был «Дальстрой» — за 1941–1945 годы на северных землях Якутии и Магаданской области этот «комбинат особого типа» добыл более 300 тонн чистого золота. «Дальстрой» тогда являлся и главным источником олова, без которого невозможно производство ни консервных банок, ни патронов.

Особое значение для победы имела нефть Северного Сахалина. В то время ещё не были разведаны запасы «чёрного золота» в Западной Сибири, а кавказские нефтепромыслы на второй год войны были либо оккупированы противником, либо оказались под угрозой захвата и были почти отрезаны от страны, когда войска Гитлера вышли к Волге. Единственным источником нефти, которому в те дни прямо не угрожала война, оставался Сахалин. Но даже вдалеке от боёв пришлось работать по-военному. Уже в 1941 году треть сахалинских нефтяников ушла на фронт, их заменили женщины и подростки — вскоре они составили почти половину работников.

Весной 1942 года в сложнейших условиях через Татарский пролив и дикую тайгу с острова на материк проложили первый 400-километровый нефтепровод — японская и немецкая разведки тогда считали это невозможным в столь сжатые сроки. За время войны Сахалин дал стране почти 3 миллиона тонн «чёрного золота» — больше, чем было добыто на острове за всё предыдущее десятилетие. И хотя добыча Сахалина по объёмам значительно уступала крупнейшим в СССР нефтепромыслам Баку, она опережала другие нефтеносные регионы страны. Нефть сахалинского промысла Эхаби тогда имела самый высокий процент выхода бензина и по праву считалась лучшей в Советском Союзе.

Огромную роль в годы войны играли железные дороги Дальнего Востока. Уже к середине июля 1941 года отсюда в европейскую часть России ушло 12 тысяч вагонов. К 1943 году треть всех дальневосточных паровозов уехала на запад, для компенсации военных потерь. За время войны Дальневосточная и Амурская железные дороги перевезли свыше 70 миллионов тонн грузов.

Значительный вклад в победу внесли морские порты Дальнего Востока: Владивосток, Николаевск-на-Амуре, Петропавловск-Камчатский, Александровск-Сахалинский, Нагаево, Провидение, Тикси. Через них шли стратегические грузы, в том числе поставлявшиеся из-за границы. За время войны Владивостокский торговый порт разгрузил 32 тысячи грузовых кораблей. Работники порта трудились тогда по 14–16 часов в сутки, отправив на фронт около 8 миллионов тонн грузов — почти 300 тысяч железнодорожных вагонов! Если такое количество вагонов выстроить в цепочку, то она как раз займёт расстояние от Байкала до Берлина…

Формально до августа 1945 года на советском Дальнем Востоке не было боёв. Но за время войны погибли 25 гражданских кораблей и более 400 моряков Дальневосточного морского пароходства. Одни подрывались на минах, другие попали под огонь американо-японских боёв на Тихом океане. Точно установлено, что именно японские бомбардировщики в декабре 1941 года атаковали и потопили в водах Тихого океана советские пароходы «Перекоп» и «Майкоп».

С осени 1942 года через небо Чукотки и Якутии проходила трасса воздушного ленд-лиза. В вечной мерзлоте Заполярья тогда вручную построили множество «деревянных» аэродромов, их взлётно-посадочные полосы укрепляли плитами из лиственницы. За время войны эта воздушная трасса Дальнего Востока доставила своим ходом из Америки почти 8 тысяч истребителей и бомбардировщиков — свыше половины всех самолётов, попавших в сражающийся СССР по программе военной помощи «ленд-лиз».

Ориентирами для лётчиков посреди бескрайней тундры и тайги в годы войны служили сигналы самых мощных радиостанций Дальнего Востока. В ночное время главным «маяком» становилось вещание радиоцентра Комсомольска-на-Амуре: с 1943 по 1945 год эта станция от заката до рассвета непрерывно передавала в эфир только две русские народные песни — «Ах вы, сени, мои сени» и «Светит месяц, светит ясный». Поймав в ночном эфире знакомые слова, лётчики могли сориентироваться над чукотской тундрой и якутской тайгой по мощному сигналу с далёких берегов Амура.

Герои Дальнего Востока

Просторы Дальнего Востока огромны. Если крупные города региона получили трагическую весть о начале войны вместе со всей страной 22 июня, то самые отдалённые селения Чукотки ещё пять суток наслаждались мирной жизнью, не ведая о пришедшей беде.

Далеко не все призванные с Дальнего Востока вернулись живыми. Весной 1942 года на территории Хабаровского края была сформирована 205-я стрелковая дивизия, в июле того года она прибыла в Сталинград и заняла оборону в излучине Дона. Уже в августе дивизия попала под удар германских танков, рвавшихся к Волге. Оказавшись в окружении, дивизия почти полностью погибла — к своим вышли из 12 тысяч не более 300 человек... Всего же за годы Великой Отечественной войны каждый шестой мобилизованный в армию на Дальнем Востоке погиб в боях с врагом.

К победной весне Дальний Восток вместе со всей страной на себе ощущал страшные последствия войны. Уже к середине 1942 года на Дальнем Востоке 92% юношей в возрасте 18–20 лет были призваны в сражающуюся армию. В результате мобилизаций к маю 1945 года население Хабаровского края уменьшилось на 17%, Приморского — на 20%. До войны на Дальнем Востоке по статистике на 72 женщины приходилось 100 мужчин, но к 1945 году число женщин здесь превышало число мужчин в полтора раза, а девушек 18–29 лет было почти в два раза больше, чем их сверстников…

Военные части, сформированные к востоку от Байкала и Лены, и воины-дальневосточники участвовали во всех ключевых сражениях войны — от битвы за Москву до штурма Берлина. В самый разгар войны, летом 1942 года, с Дальнего Востока под Сталинград перебросили восемь дивизий из Приморья и Приамурья, свыше 100 тысяч бойцов. Две из этих дивизий погибли в боях на берегах Дона и Волги, шесть с боями дошли до победы, освобождали Севастополь и брали Кёнигсберг. Из них четыре стали гвардейскими, а подвиг бойцов 87-й Приморской дивизии послужил основой культового фильма советских времён — «Горячий снег»…

Чтобы перечислить всех героев Дальнего Востока, отличившихся в годы Великой Отечественной войны, понадобится многотомная книга. Но герои были даже в самых малых и отдалённых селениях. Чукотский Анадырь на берегу Берингова моря — сегодня самый восточный город России — тогда был затерянным в Заполярье крошечным посёлком. Именно здесь родился Александр Раскопенский, во время войны ставший полным кавалером ордена Славы всех трёх степеней — такое отличие ценилось не меньше чем золотая звезда Героя. На фронт будущий герой-разведчик был призван из Приамурья, из посёлка Кульдур Еврейской автономной области.

За форсирование Днепра звезду Героя получил родившийся на берегах Лены 23-летний сержант Владимир Лонгинов, сын русского священника и якутки. Через три недели после награждения герой погиб в очередном бою. В Якутии тогда был призван на фронт каждый третий мужчина, из них свыше половины не вернулось с войны.

Осенью 1944 года в боях на севере Норвегии погиб уроженец Бурятии, 22-летний снайпер морской пехоты Радна Аюшев. Небольшая республика за Байкалом направила в те годы на фронт свыше 120 тысяч бойцов, более трети из них пали в боях.

Коренные народы Дальнего Востока — особенно таёжные охотники эвенки и нанайцы — прославились как самые меткие снайперы. В январе 1943 года в боях под Сталинградом погиб 20-летний уроженец Хабаровского края Максим Пассар, на его счету к тому времени было 237 уничтоженных захватчиков.

Семейные танки и «ДВ» на Рейхстаге

Героями в годы Великой Отечественной войны были уроженцы всех регионов нашей большой страны. Однако Дальний Восток дал и поистине уникальные примеры борцов за Родину. Даже на фоне массового героизма выделяются судьбы Александры и Ивана Бойко, а также братьев Михеевых.

До февраля 1943 года супруги Бойко работали в Магадане, северные зарплаты позволили им скопить немалую по тем временам сумму, 50 тысяч рублей. После очередных известий с фронта Александра и Иван решили отдать свои сбережения в фонд обороны. Тогда же они обратились с письмом к Сталину с просьбой разрешить им воевать на построенном на их средства танке. Уже к исходу 1943 года, закончив по ускоренной программе военное училище, Иван и Александра Бойко составили экипаж тяжёлого танка с личным именем «Колыма». До конца войны супруги сражались в одном экипаже, победу встретили в Праге.

Здесь стоит упомянуть еще одну особенность Дальнего Востока во время войны. По всей стране тогда множество людей собирали средства и передавали свои накопления в фонд обороны для строительства военной техники. И Приморье вместе с Хабаровским краем (включавшим тогда и Сахалин, и Камчатку с Чукоткой и Магаданом) по сумме таких добровольных взносов от граждан уступили лишь Москве и Ленинграду, крупнейшим мегаполисам СССР. Сказалась специфика этих дальневосточных регионов — высокие северные зарплаты геологов, моряков, старателей, охотников…

В годы войны на фронте сражался и семейный танковый экипаж братьев Михеевых. Братья родились в Поволжье, но армейскую службу начали на берегах Уссури. Ещё в 1936 году по просьбе их отца, переселившегося в Приморье, был сформирован первый в СССР семейный танковый экипаж. Когда командование поинтересовалось, хватит ли братьев из одной семьи на весь экипаж боевой машины, Михеев-старший рассмеялся: «Хватит и ещё останется…» В семье было девять сыновей! В годы войны двое из них погибли в боях, один потерял руку. Средний брат, Владимир Михеев, закончил войну командиром гвардейского танкового полка, штурмуя столицу гитлеровской Германии. Среди других бойцов он тогда оставил надпись на Рейхстаге: «Михеевы в Берлине! Да здравствует Победа!»

Берлин и Германию отделяют от Дальнего Востока более 6 тысяч километров. Но немало дальневосточных бойцов 75 лет назад, проехав тысячи вёрст в воинских эшелонах и пройдя многие сотни километров с боями, штурмовали логово врага. Одним из первых к границам гитлеровской Германии 17 августа 1944 года пробился батальон 297-го стрелкового полка 184-й стрелковой дивизии под командованием 25-летнего капитана Георгия Губкина, до войны работавшего простым школьным учителем в Амурской области.

В разгар штурма Берлина, в самом центре вражеской столицы у Бранденбургских ворот был подбит танк Леонида Лачкова, призванного на фронт в 1942 году из затерянного в якутской тайге города Алдан. В том финальном бою 20-летнему сержанту Лачкову повезло выжить, но из 11 тысяч мужчин, мобилизованных за годы войны Алданским военкоматом, домой не вернулось почти 5 тысяч…

Среди победных надписей, оставленных нашими бойцами на стенах поверженного Рейхстага, были и буквы «ДВ», символизировавшие весь Дальний Восток. Иван Семенович Крошка, уроженец Благовещенска, начавший войну 18-летним рядовым артиллерии на Ленинградском фронте, вспоминал в начале XXI века:

«Когда уже Рейхстаг был нашим и над ним наш флаг развевался, началось что-то невообразимое — и пели, и стреляли. И каждый старался оставить свой автограф. Я тоже захотел, тем более дальневосточников не много было — в нашем полку только я один. Я снял штык с карабина, подошёл к серой стене Рейхстага и написал: «Крошка ДВ». В этот момент понял, что война закончилась…»